- Не будь дураком, Иванов, это же твой внук! - Елена нервничала. Если уж сейчас муж не помирится с дочкой и Петровым, тогда, видно, уже никогда!

Вот судьба-злодейка. Хотя лично она так не считает. Петров замечательный. И вообще, если бы не Иванов, неизвестно еще, кто на ком был бы теперь женат. Она украдкой заглянула в спальню: муж все так же читал газету.

- Ника-то при чем, Иванов. Ребенок мучился 12 часов. Внука тебе родил, а ты... - она махнула рукой, пошла собираться.

Святая троица

Они росли в одном дворе, были одногодками и дружили. Отцы Иванова и Петрова работали вместе в проектном институте. Папаша-Сидоров нигде подолгу не задерживался, потому что любил выпить. Ленкина мама, наконец, развелась с ним, и они переехали к ее старикам этажом выше. Ленке, красавице и отличнице, всегда было стыдно за отца. Но поддевать ее никто из одноклассников не осмеливался. От «двоих из ларца» обидчики получили бы, мало не показалось.

В девятом классе Иванов и Петров решили, что никуда это не годится - болтаться втроем. Пусть уж Ленка выбирает, кто ей больше нравится.

- Вы чего-о-о? - ее глаза-блюдца стали еще больше.

- И я тебя люблю, - Иванов потупил взгляд, - и Петров тоже. - Как же быть?

- А меня вы спросили, дураки несчастные? - щеки Ленки заалели не то от смущения, не то от злости. - Никого я не люблю, ни тебя, - она ткнула пальчиком чуть ли не в лицо Петрову, - ни тем более - тебя.

Иванов успел схватить Сидорову за руку и, явно волнуясь, сказал:

- Что значит «тем более»?

- А то! - она попыталась вырваться. - Ты троечник, а значит, будешь неудачником.

Тема неудачника-папаши была закрытой в их компании, но, оказывается, еще как волновала Сидорову. Выпалив обвинение в лицо другу, она тут же пожалела об этом, но было уже поздно: Иванов рванул что было мочи.

Гуляем врозь

С того злополучного дня прошло уже полгода, но Иванов к Сидоровой и не приближался. С другом они по-прежнему ходили вместе на тренировки в бассейн, на стадион болеть за любимый «Шахтер». А кино, парк Щербакова и «Шоколадницу» Петров теперь посещал лишь с подружкой.

- Да что ты, как дурак, - пытался образумить Петров, - она ж наш друг, товарищ и брат.

- Да ничего. Просто если бы не случай, я так и не узнал бы, что, мягко говоря, ей не подхожу.

- Э-э, брат, стало быть, влюблен!

- А ты, стало быть, нет? - парировал Иванов вместо ответа.

- Да, друг, влипли мы с тобой, - Петров как-то сник.

- Вот и разбирайся, я уже как-то поостыл.

«Она мне дороже!»

На выпускном вечере Сидорова сама подошла к Иванову и пригласила на вальс. Она кружилась в его объятиях, закрыв глаза, и ему казалось, что он слышит, как бьется ее сердце. После танца она потянула его в какой-то класс, приказала: «Молчи!» и прильнула к его губам... Они целовались, обнимались, и Иванов даже отважился спустить бретельки ее платья...

- Иванов! Сидорова! Мы уходим! - крики Петрова мгновенно их отрезвили.

- Не выйдем, - шепнул Иванов.

- Наоборот! - ответила а, и, наскоро поправив платье, потянула его в коридор.

Сказать, что Петров был убит наповал, значит ничего не сказать. Сидорова нашлась первой: «Полетели!». Схватившись за руки, они побежали по коридору, нарочито громко стуча ногами по полу.

Во время прогулки по утреннему Донецку Иванов, улучив момент, сказал Петрову: «Ты мне друг, и если скажешь, вот сейчас, что любишь ее, ты все равно останешься мне другом». - «Я люблю ее, - ответил Петров. - Но жить с этим придется, друг, все-таки тебе!» Они по-братски обнялись и больше никогда не обсуждали эту тему. И, конечно же, Петров был у Иванова и Сидоровой на свадьбе свидетелем.

Только Ника подрастет...

Как признался потом мне Петров, он находился в каком-то двойственном состоянии: с одной стороны, самые близкие ему люди поженились. Кто мог быть лучшим мужем для Ленки Сидоровой, чем Иванов? Только он сам! Но а выбрала Виктора. Господи, как редко они называли друг друга по имени. Виктор, Лена, Валентин...

Когда у Ивановых родилась дочь, они даже хотели назвать ее в честь друга Валентиной. Но он спросил: «А Вероникой можно?», и они согласились. На праздновании первого года рождения дочки кто-то из гостей поддел: «Что же ты отстаешь, Петров, женился бы, что ли?». Он неожиданно для себя (еще и притихли все) выпалил:

- А вот как дочка Ивановых подрастет, так и женюсь!

- А мы за тебя не пойдем, правда, Ника? - веселилась Лена.

- Еще и как пойдем, кто будет спрашивать нашу маму! - заявил под смех гостей счастливый Виктор.

«Валика не брошу!»

Единственной, кто называл Петрова по имени, была, пожалуй, маленькая Ника. С возрастом смешно произносимое ею «Аля» превратилось в «Валю», а потом и в «Валентина». Но они всегда были на «ты». Петров был привязан к девочке, как к собственной дочери. Самые дорогие игрушки, самые пышные торты и самые модные платья были от него. «Для будущей невесты старается» и «для жены без пяти минут» были расхожими фразами, которые ни к чему не обязывали. Но когда дочери исполнилось 19 и Петров преподнес ей... кольцо с бриллиантом, друг чуть ли не силой вытащил его из-за праздничного стола и зло прошипел: «Ты что, с ней спишь?», Петров опешил: «Думай, что говоришь, Виктор!» и отлетел к стене от удара в глаз. Праздник был испорчен. Но, как ни странно, дочка не казалась расстроенной. Только вот наутро они с Леной нашли в ее комнате записку: «Я вам обязана всем, дорогие мама и папа. Но Валика не брошу!» Раздался звонок в дверь - это Петров привез дочь домой, сказал Лене на кухне: «Она вам про беременность начнет сочинять, так не слушайте. Люблю я Никусю, но без согласия Виктора ничего не будет, пусть не волнуется».

- Ты мне отец, но Валик мне дороже! - выпалила дочь и расплакалась, как дитя. И Виктор неожиданно спокойно сказал: «Иди...» и открыл дверь.

Петров стоял под раскидистым тополем, на котором когда-то вместе с другом они вырезали: «Иванов + Петров + Сидорова». И все, только три слова. Виктор видел в окно, как его девочка бросилась на шею его другу, как он подхватил ее на руки. Он почему-то знал, что они плачут. Потому что плакал сам.

Этот ребенок - наш

- Ну, ты идешь? - Лена стояла на пороге спальни.

Он похлопал ладонью по одеялу, мол, присядь.

- Ну?

- Я ни за что в жизни не нарушил бы нашей с ним тайны, но объяснить тебе должен. Это не Петрова ребенок, понимаешь?

Лена скривила губы и встала: «Ты неисправим...»

- У них не будет детей. Не-бу-дет, Лена! Он и от тебя отказался, потому что... - Иванов закусил губу... - Он сам мне сказал, что у него никогда не будет детей. Валентин, он настоящий друг, выручает ее из-за какого-то подонка, берет все на себя...

- Ну, это слишком уже! - И Лена вдруг рассмеялась. - Так вот, Иванов, теперь я тебе раскрою большую тайну. Это мы с ним договорились так сказать тебе тогда, ведь Валик очень боялся, что ради него ты откажешься от меня.

- Не верю!

- Не будь дураком, Иванов! Это их ребенок! И наш внук! И не вредничай, а то по-другому его назовем, а не...

- Неужели Витей?

- Петров сам предложил! - она взъерошила мужу волосы. - Хотя я бы на его месте этого не делала.

Постскриптум на скамейке

- Они очень счастливы, - говорит Иванов, - и мы с Ленкой тоже. Но иногда я задаю себе вопрос: «А если бы это был не Петров?» Все силы приложил бы, чтобы они не поженились! Что это, пережитки в сознании? Или ревность? А, скорее всего, наша привычка, чтобы не хуже, чем у людей...